К невидимым людям как к людям

Апрельский полдень засыпает город снегом, превращает порывистым ветром улыбки прохожих в оскал.

Иду на разговор с людьми, которые каждую среду кормят горячим обедом бомжей на дамбе возле Центрального рынка. Думаю: сегодня тоже, что ли, пойдут?

Погода”то нелетная. Оказалось, и в минус 30 ходили.

О неких добросердечных людях, которые решили помогать бездомным, нам рассказала читательница газеты.

Реабилитированный

 Борис сидит у стенки за столом, глядя на приготовления к будущему обеду. Это человек с рассудительным взглядом глаз, темнеющих из-за очков, в обычном свитере, седой. Обычный, в общем, человек.

Я сам бомжевал два года в Балакове, вдруг говорит Борис.

Признание это ему дается легко ничего необычного в том, что человек может жить два года без крыши над головой, он не видит.

Обычное дело разошелся с женой, по суду выселили. И по наклонной, беда не приходит одна. Через неделю потерял работу. Оказался на улице. Начал пить.

Теперь Борис один из тех активистов, которые помогают бездомным, чем могут. Каждую среду носят обед к дамбе у Центрального рынка там, за остановкой, бомжи собираются, чтобы покушать горячего хотя бы раз в неделю.

Борис, как называют таких, как он реабилитированный. Он не единственный, работает в паре с Николаем, который тоже раньше был «пропащим», но вернулся к жизни.

Лежу в балаковской общаге, холодно, рассказывает Борис о своем печальном опыте.

Думаю: эту зиму не переживу. В 2010 году было дело. Через друзей узнал о центрах реабилитации, решил попробовать.

Речь, в данном случае, идет о центрах реабилитации протестантских.

Впрочем, в Балакове Борису, можно сказать, повезло там была хотя бы общага для бездомных, так называемый приют, о создание которого в Ульяновске сломано уже немало копий.

Бомжи в Ульяновске живут кто где: в подвалах, подъездах, селятся в коллекторах там тепло.

Борис рассказывает про одного старика: он, отчаявшийся, жил возле автозавода под сосной.

В Балакове приют для бездомных работает три дня бесплатно. В первый день помыли, переодели, с четвертого дня просят 450 рублей в месяц за возможность ночевать. За это время человек ищет себе заработок с помощью сотрудников приюта, восстанавливает документы. Реальный шанс вернуться к жизни.

«Хоть бы стол какой!»

 Елена и Валентина тоже пенсионерки, как и Борис. Наготовили две огромные кастрюли для бомжей: сегодня в меню гороховый суп и гречка. Бездомные съедают все, а то, что не съедают, им дают с собой. Один мужчина приходит вместе с бомжами из собственного дома: он слишком беден, чтобы упускать возможность покушать хотя бы раз в неделю бесплатно.

Мы, по идее, и любого прохожего можем накормить, никому не откажем, говорит Валентина.

Валентина переживает больше остальных: сейчас-то еще ничего, снег выпал, а через неделю все снова растает, и придется людям кушать совсем в грязи. Они и так стоят каждый со своей тарелкой, кто где. Обливаются, конечно неудобно.

Мы себя и сами бомжами в такие моменты чувствуем, улыбается Валентина. Обращается к моему диктофону, надеясь, что записанное на него дойдет до чиновников: дайте нам, пожалуйста, хоть стол какой, чтобы не пришлось бездомным в грязи кушать. Помещение даже и не просят после бомжей какое-то временное место придется отмывать неделю, к сожалению: такая уж правда жизни. Переживают: никто к бездомным не относится по-человечески, в трамвае, стоит такому сесть, сразу смотрят, просят кондуктора его выгнать… Что же, пешком идти в другой конец города человеку?

Мечта о приюте, который можно было бы создать для бездомных хотя бы по балаковскому примеру, раз за разом всплывает в разговоре. Говорят: туда можно было бы психолога пригласить, сами бы помогали, чем могли. Людям и работу можно временную найти озеленение, уборка, разве не по силам? Борис уже вызывается пройтись по всем подвалам, найти каждого бомжа да поговорить с ним вместе с Николаем, чтобы пошел в приют, а оттуда и в центр реабилитации, может. Николай он такой, мертвого растормошит! Только приюта нет.

Пока все, чем могут помочь еда раз в неделю, да вещи иногда покупают, в основном обувь. На обед приходят человек 10-15, что от общего количества бездомных в городе совсем немного. Летом народу больше 20 с лишним, зимой меньше, хотя, казалось бы, именно зимой и хочется горяченького супа. Тем более что кормильцев ничего не останавливает и в февральские морозы ходили, и 1 января, выпавшее на среду тоже.

Кто-то должен и бездомных кормить

 Пришел Алексей шумный, веселый. Он личность здесь легендарная, один из тех, кто стоял у истоков, вместе с товарищами первым стал кормить бездомных, причем изначально за свой счет. Алексей учитель истории в обычной школе. Ему нет и 30.

Началось все года три назад, говорит он. Это не моя идея, вместе с братьями из баптистской и православной церквей начали этим заниматься. Сначала на свои средства кормили, ездили к УАЗу. Потом нас позвали к дамбе.

Занятие для молодого человека достаточно необычное, говорю Алексею. Почему стали кормить бездомных?

Да знаете, начитался Франциска Ассизского, захотелось славы человеческой, потому и пошел, отшутился Алексей. Потом добавил серьезно: Просто надо было чем-то заниматься. Думаю, кто-то должен и бездомных кормить.

Его ученики о необычном занятии Алексея не знают, как и многие знакомые. Впрочем, если узнают, ничего страшного. Валентина вот своей дочери сказала, но та даже не удивилась. «От меня, наверно, всяких выходок ждут!» смеется Валентина.

Все эти активисты стараются через кормление вернуть людей к нормальной жизни. Видят путь свой: через веру в Бога. Активно агитируют бездомных отправляться в христианские центры адаптации, да только не все идут.

Некоторые настроены очень агрессивно.

Говорят: да ты че, там тюрьма! расска—зывает Елена. А там, между прочим, люди от своих болезней исцеляются. Я все хотела узнать: как? Спрашивала, но в итоге за ответом сама поехала, пожить пару дней. Так одна женщина там, бывшая алкоголичка, мне рассказала: ее, когда она пришла в центр адаптации, сперва сердечно обняли, потом только помыли и переодели. Доброе и человеческое отношение исцеляет.

Но большинство бездомных ждет, конечно, иная судьба. Летом, рассказывает Борис, умер Паша молодой еще совсем бродяга, 27 лет. Высокий, внешне крепкий, но больной совсем.

А Эльдар его недавно порезали на улице, рассказывает Борис. На «скорой» увезли. Мы к нему в больницу приехали, еще до операции с ним поговорили. Мол, давай, на реабилитацию отправим в центр. Он согласился. В понедельник, после операции, приезжаю говорят, ушел. А недавно узнали: умер гдето на улице. Организм-то ослабевший после операции.

Эльдар пьяница, которого мать не пускала домой из-за его пристрастия к алкоголю.

Однако спиртное зачастую не первопричина.

Пить начинают на улице холодно, а 40 градусов тепла тут как тут. Елена отмечает, что почему-то много среди бомжей «афганцев», которые после пережитой войны так и не нашли себя в обычной жизни. Еще отсидевшие не редкость возвращаются из тюрьмы, а тут ни прописки, ни работы, ни родни.

На бездомных все косятся, а они такие же люди, говорит Елена. И интересы у них есть, некоторые видят у нас гитару, просят дайте, поиграем… Просто они попали в беду.

Дата публикации: 05-04-2014 Автор: Сергей Гурьянов