Зажигали за церковь, обожглись – о мечеть

Президент Владимир Путин предложил Госдуме не спешить с принятием закона об уголовной ответственности за оскорбление чувств верующих. Понять, почему президент это сделал, несложно: остановить наступление на конституционный принцип свободы совести его вынудил ислам. Вынудил невзначай.

С началом истории с акцией группы Pussy Riot в храме Христа Спасителя так называемые защитники веры как с цепи сорвались. Они замелькали на всех телеканалах, сколачивались в отдельные добровольные православные дружины, срывавшие с людей футболки с надписями, которые считали оскорбительными для церкви, требовали чуть ли не сжечь девушек из Pussy Riot на костре, добившись, что тем за эту их политическую молитву в храме (молитва, напомню, называлась «Богородица дева, Путина прогони!») дали по два года тюрьмы.

Тренд дружно подхватили яростные защитники всего в Думе. Матрос Железняк объявил о разработке законопроекта об ужесточении наказания за оскорбление чувств верующих. Редкие здравые голоса вопрошали, а что считать этим самым оскорблением и зачем нужен еще один закон, если ответственность за разжигание религиозной ненависти уже давно прописана в российском законодательстве, включая Уголовный кодекс. Все это только ожесточит общество и радикализирует как защитников веры, так и атеистов. Приводились и ссылки на Священное писание, свидетельствующие, что поношения церкви не могут быть оскорблением чувств верующих, они, напротив, благо для них, для их душ, поскольку о гонениях предупреждал и Иисус Христос, и гонения эти только укрепляют веру. Ну и так далее. Однако все было тщетно и казалось – еще немного, и даже мусульман обяжут креститься при входе в мечеть, иудеев – при входе в синагогу, буддистов – при входе в буддистский храм. Но тут запущенный бумеранг вернулся.

Вернула его маленькая школьница из селения в Ставропольском крае. Девочка из мусульманской семьи, она решила ходить на занятия в хиджабе, что не понравилось сначала учителям, потом директору школы, затем районной прокуратуре. Все они заявили, что хиджаб для школы неприемлем, что у нас светское государство, а Конституция провозглашает принцип свободы совести. Поступок школьницы может не понравиться детям других вероисповеданий. В спор вмешался и Владимир Путин, путано порассуждавший о том же светском государстве и о том, что человек в России вправе исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, и необходимо думать о чувствах всех. А в школе, возможно, стоит ввести единую форму одежды, сказал президент.

Это стало поворотным пунктом в отрезвлении. Разжигая верозащитническую истерию, напрочь забыли, что чувства есть не только у православных, но и у мусульман, иудеев, буддистов, и они требуют таких же гарантий. Если в школах можно размещать иконы и другие православные символы, почему тогда в них нельзя приходить в хиджабах? Сбылись и предупреждения об ожесточении общества – за последние полгода градус немотивированного насилия резко вырос. Драки, стрельба по любому поводу, увенчавшаяся убийством юристом одной из московских компаний шестерых своих коллег. На вопрос, почему он это сделал, убийца ответил, что не видел другого выхода.

- Из чего?

- Из жизни.

Это вроде бы не о вере, но жизнь – это все, в том числе и духовный мир. Куда дальше? Решили, что – к Конституции, к тому, о чем хорошо помнили при советской власти, сделавшей религию частным делом каждого, которое ни к чему выпячивать напоказ. Не помню, кто сказал, что стоит тронуть камень патриотизма, как из-под него поползут гады, так и с религией: стоит тронуть этот камень, как из-под него полезут бесы. Потому Путин, вероятно, и попросил Думу притормозить. Пока не разнесло всю страну вдребезги.

Дата публикации: 17-11-2012 Автор: Василий Мельник