Оставьте нас в покое

Услыхав по телевизору слова премьер-министра о том, что медицина должна быть общедоступной, включая всю диагностику, высокотехнологичной, но, однако же, бесплатной, я поскорее выключил телевизор. Привычно восхитился: какие верные слова! А потом почему-то подумал: а как эти слова понять? Право же, они содержат слишком много смыслов, чтобы ими можно было просто так разбрасываться.
Скрытый смысл №1: 4850
Относительно бесплатных вещей в народе есть много точных, емких и метких высказываний. О бесплатном сыре и мышеловке. О том, что бесплатно только никому не нужное. И ряд других. Так вот о бесплатной медицине и о том, как она может существовать. Чего у нас в России такого особенного, чтобы, будучи не самой богатой страной, с не самыми дешевыми оборудованием и лекарствами, не производя ни того, ни другого, она могла позволить себе бесплатную медицину? Секрет прост и открыт для всех, кто пожелает ознакомиться с отраслевыми нормами оплаты труда: у нас бесплатные врачи.
Уважаемый премьер-министр! Информировала ли Вас министр Голикова, какова так называемая «базовая ставка» врача без категории?
Надеюсь, что нет. Искренне надеюсь, что она и сама не имеет о ней понятия. Я раскрою вам эту по-настоящему страшную тайну. Она равна 4850 рублям РФ. Доллар и полтора цента в час, или пять долларов тридцать центов за астрономические сутки. Это специалисту после как минимум семи-восьми лет исходной подготовки.
Прочитав одно это число, можно не читать других официальных документов и не слушать речи высших должностных лиц РФ.
Это не просто смехотворная, страшная, позорная сумма, чуть большая, чем половина средней по стране пенсии. Это еще много чего.
Увидев эту сумму, любой бизнесмен лишний раз убедится, что страна эта безнадежна и вкладывать что-то, что нельзя выдернуть за час, в нее нельзя. Только сырье и самые вкусненькие сливочки, а остальное – болтовня.
Любой иностранный политик по одной этой цифре поймет, что власти и, главное, всевластная бюрократия на народ плюют и относятся к нему традиционно. Как к грязи. Значит, презрения достойны и власти, и народ. Считаться с этой страной не стоит.
Это вполне достаточное основание для окончательного вывода о полностью фиктивной природе профсоюзного движения, потому что там, где оно настоящее, да при этом числе, забастовки медработников носили бы характер непрерывный. Могу спорить, что деньги бы нашлись.
Наемных работников не должно интересовать, сколько у работодателя денег, важно только то, сколько удастся выторговать.
Это диагноз, а также цена (4850 рублей) существующей в стране демократии, потому что при демократии реальной партия, допустившая эту цифирь, имела бы вполне заслуженные 0,0%.
4850 рублей – истинная цена всем разговорам про заботу правительства о здравоохранении и здоровье народа. А заодно заботе о молодежи – потому что жить на такую сумму месяц, при этом работая, нельзя.
4850 рублей в месяц – настоящая, а не демагогическая цена речам про демографическую политику, потому что как минимум десять лет молодой специалист не сможет содержать семью.
Это значит: первый ребенок – в 35 лет в лучшем случае, а второму, скорее всего, не бывать. Несмотря ни на какие «материнские капиталы».
4850 рублей в месяц – это прогноз миграционных процессов, сконцентрированный в одном числе: кто попроще, убудет в регионы, в которых хорошие надбавки, забыв какую-нибудь Ульяновскую, Тверскую или Смоленскую область, как страшный сон. Серьезные, способные, целеустремленные молодые люди честно работают пять-семь лет в наших многопрофильных больницах, одновременно изучая язык, после чего валят в Европу, позабыв, как страшный сон, уже всю Российскую Федерацию. Там, в Европах, успели-таки разобраться и берут молодых русских докторов с удовольствием, зная, что этим уже ничего не страшно, а эксплуатировать можно в хвост и гриву без отказа.
4850 рублей в месяц – это приговор селу, потому что в наше время без доктора деревня рано или поздно опустеет, это, как говорится, клинический факт.
4850 рублей – приговор всем попыткам сделать здравоохранение высокотехнологичным (кто осваивать-то будет?) и общедоступным (кто пойдет работать не то что за эту сумму, а просто за сумму такого порядка? В какое-нибудь Гадюкино?).
4850 рублей – это приговор вообще. Стране, в которой существуют такие оклады, власти, которая осмеливается их устанавливать, и народу, который их терпит.
А еще данное число является прогнозом «по здравоохранению» на завтра: это завтра, которого нет.
Не правда ли, удивительно, как много, оказывается, смыслов содержится в одном четырехзначном числе.
Милые, добрые, привыкшие тут с рождения люди, услыхав мои сомнения по поводу этого проклятого числа, наивно хлопают ресницами, удивляясь самому моему удивлению: но ведь на самом-то деле никто столько не получает? И даже не платит! Наскребают, от скудости, под всеми предлогами, чтоб в месяц выходило (это, напомню, «грязными») аж тыщ шесть. Или даже семь.
А еще – кто же работает на одну ставку? Это близко к истине, но тогда ответьте мне, ради Бога: почему этот национальный позор вообще фигурирует в официальных документах? Уберите!!!
Скрытый смысл №2: мысль изреченная
Уважаемый Владимир Владимирович! Я два раза голосовал за Вас, это чистая правда, иначе я не упоминал бы об этом факте. И теперь, как избиратель, прошу: ну, поосторожнее Вы со словами, произносимыми всенародно!
Я, на всякий случай, попробую перевести, как именно трактуются на местах слова высших должностных лиц и во что это выливается для здравоохранения и для нас, грешных.
1). Оптимизация. Это когда под предлогом низкой загруженности закрывают лечебные учреждения. В первую очередь, понятно, сельские. А еще сокращают коечный фонд в оставшихся. При этом сокращаются также ставки, и все счастливы. Меньше не становится только больных. Так что медперсонал за меньшие деньги делает ту же работу. Оно бы полбеды, если бы не желание отличиться. Сократили пять больниц. А в соседней области – десять. Прежнее достижение теряет блеск, и поэтому сокращают двадцать пять. Иначе не будет видно рвения и не заметят. Итогом оптимизации является так называемый «оптимиздец».
2). Эффективность использования. Чего угодно. Коечного фонда: когда сверху спускают средний показатель, сам фонд сокращают, а мы выписываем недолеченных больных. Специалистов: это когда пять минут на больного вместе с проклятой писаниной, а в коридоре – очередь. Аппаратуры: когда не хотят давать и требуют обходиться тем, что есть. Лекарственных препаратов: это когда дают не то, что надо, а то, что подешевле, и все требуют какого-то «персонифицированного учета». Чтобы, значит, каждую таблетку ценой в ломаный грош писали в особый журнал. Понятное дело, что за лишнюю писанину, возникающую при этом, зарплаты не добавляют.
3). Экономия. Нас, грешных, особенно радует т.н. «экономия фонда заработной платы». Это когда не платят денег за работу. Порыв тут так силен, что пробуют не платить даже то, что положено по закону. Так, с прошлого года, при переходе на «отраслевую систему оплаты труда», обрезав штатное расписание по самый корень, его еще и засекретили. Уверяли, что его теперь, можно сказать, нет и вовсе. К чему конспирация? А к тому, чтоб не платить за ушедших в отпуск, в декретный отпуск, на «больничный лист». И не платили. Перестали платить за учебу по специальности, хотя это противоречит Кодексу законов о труде.
4). Федеральные гарантии. Несведущий человек может подумать, что ему что-то твердо гарантировано. На самом деле все куда сложнее.
ТФОМС спускает сверху высосанную из пальца цифру: гарантируем этот самый минимум медицинских услуг такому-то количеству больных! Если меньше – штрафуют, если больше – не платят.
Перевыполненное одним отделением не компенсирует недовыполненное другим: одним не заплатят, а других накажут. Пик одного месяца не компенсирует провал другого, в первый не заплатят, во второй оштрафуют. Поэтому на самом деле федеральным уровнем гарантии даются вовсе не всем, но только тем, кто не сверх плана.
Легко заметить, что смысл всех этих и ряда других трактовок безусловно правильных слов сводится к одному: не платить практическому здравоохранению. А реформы, соответственно, сводятся к попыткам получить некое улучшение на халяву. Ничего не вложив, а, по возможности, даже пообщипав. Вообще говоря, так бывает. К тому есть даже не один способ. За счет умных оргмероприятий, но это, во-первых, все равно требует вначале каких-то затрат, а во-вторых, надо ж что-то соображать в порученном деле, а с этим у нас сейчас совсем скверно. А еще можно выгнать всех чиновников от медицины и разогнать все контрольные органы. Жулики, и в первую очередь жулики, все равно получат любое нужное им решение, просто заплатят – и получат.
Любой сертификат, лицензию, разрешение. Поэтому, если закрыть глаза и разогнать, хуже все равно небудет. Но это, разумеется, даже не мечтание, а чистой воды эскапизм.
Поэтому я утверждаю: бесплатно – не выйдет.
Либо заплатит – и будет платить (!) – государство.
Либо следует раз и навсегда прекратить болтовню про бесплатную медицину. Да еще высокотехнологичную и общедоступную.
Так что прошу, даже умоляю Вас, господин премьер-министр, – поосторожнее Вы в высказываниях. Благодаря чиновным холуям любое ваше слово может обернуться большой и непоправимой бедой.
Вы отменяете выборы губернаторов – непростая, но допустимая мера для нормальной страны, – у нас это воспринимается как знак того, что все в порядке, зря боялись, и на быдло можно плевать по-прежнему. Как всегда плевали. С Беслана чиновное хамство, спесь, наглость, произвол и наплевательское отношение к населению возросли многократно. Мы потеряли всякую возможность влиять на власть и на собственную жизнь. Эта страна больше не наша, и по этой причине нам все больше плевать на ее судьбу.
Вы укрепляете свою власть, воссоздавая властную вертикаль после анархии и развала 90-х, а каждый начальничек на месте тут же начинает укреплять свою, явочным порядком. Парадоксальным итогом начатого таким образом процесса может явиться то, что через шесть-семь лет у Вас реальной власти может не остаться вовсе. За отсутствием рычагов воздействия. Все признаки этого налицо уже сейчас.
Тут есть критерий: если Вы сказали слово, а на местах его кинулись выполнять (!) без понуканий (!), проявляя инициативу (!). Значит, слово то принесло большой вред.
Если Вы видите, что никто не спешит выполнять не то что слово, а прямой приказ. Если каждый шаг в нужном направлении требует отдельного пинка, а чиновники щерят зубы и на самом деле не больно-то боятся ни Вас, ни президента.
Если приходится снимать, увольнять, управлять в ручном режиме. Все это означает, что затеянное дело является реальным и, может быть, даже полезным для страны.
Скрытый смысл №3: реформаторский раж
За последнее десятилетие система здравоохранения претерпела порядочное количество реформ. Без всякого подхалимажа скажу: единственная полезная – это Ваша инициатива просто прибавить участковым по десять тысяч. Просто, без «долевого участия’BB и прочих условий, дать сколько-то единиц автомобилей и оборудования низовым учреждениям здравоохранения. Без этих реанимационных мер здравоохранения в регионах сейчас просто не было бы (при этом отчеты оставались бы вполне благоприятными). Кстати сказать, эти самые несчастные десять тысяч «за участковость» все время пытались как-нибудь ощипать и урезать. У начальства зудели лапы, оно ходило воспаленным и не понимало – как же так? Казалось, что это их деньги, а не от высокой цены на нефть.
Все попытки каких-либо организационнозаконодательных мер приводили к разнообразным результатам: от никаких до почти катастрофических. Возникающие при этом зияющие дыры все равно приходилось затыкать экстренными финансовыми кусками, куда большими тех сумм, которые чаяли хитроумно сэкономить.
Достаточно обставить помощь центра региону хоть какими-нибудь условиями в плане денег или организационных потуг, они заведомо не будут выполнены, помощь не поступит, а дела никакого не будет. Если, паче чаяния, условия выполняются, к этому надо отнестись с предельным подозрением: скорее всего, отчет все-таки дутый.
Причины весьма умеренного успеха попыток реальной реформы здравоохранения многолики.
Вы, возможно, не знаете, что экономист-финансист и юрист в сфере частного бизнеса совсем не то, что они же, но в бюджетной сфере. Целью частного бизнеса является извлечение прибыли при минимальных затратах, некий оптимум того и другого, поэтому частной корпорацией финансист руководить может. В бюджетной сфере речь о прибыли не идет по определению, поэтому сферой приложения сил экономиста остается только экономия бюджетных средств. Финансист, поставленный во главе бюджетного ведомства, будет считать своим долгом минимизировать затраты и в итоге отрасль угробит. Или если это министр финансов, то все хозяйство целиком.
Поставить экономиста руководить реальным сектором означает загубить дело. Рано или поздно.
Будет как с той лошадью, которую цыган тренировал не жрать – тоже с целью экономии.
Экономист, в силу образования и рефлексов, не понимает, что конечной целью является все-таки низкая болезненность, низкая заболеваемость, низкая смертность и большая продолжительность жизни, а не сохранность казенных денег. Адекватным организатором здравоохранения в бюджетной сфере может быть только медик, причем имеющий опыт работы в практической медицине, и экономист должен быть при нем, а не сам по себе. Все остальное – от лукавого.
Вторая причина та, что на местах все спускаемые сверху инициативы постараются, по мере сил, кои – перераспределить в свою пользу, кои – сэкономить на другие нужды, а кои – заболтать, потому что последние остатки их ответственности перед населением, слава Богу, устранены, а правильно отчитываться перед начальством они умеют.
Наконец – last, but not least, – писать законы, имеющие отношение к реальному положению дел на местах, у нас, к сожалению, еще не научились. Мы читаем иные проекты, и у нас волосы встают стойким дыбом, потому что мы-то, мы – знаем, что в реальности сделают из каждого пункта очередной начальственной рацухи местные столоначальники от медицины и финансов. Во что превратится в реальности каждая затея свыше. Как в очередной раз нашу зарплату увеличат таким образом, чтобы ее уменьшить.
Но это наше горькое знание, выстраданное тяжким и совершенно безнадежным опытом, почему-то никогда не учитывают. Очевидно, чтоб не расстраиваться.
Поэтому, с Вашего позволения, последняя просьба объекта всех реформ последнего времени. Если нет возможности просто подкинуть денег. Если деньги, ремонт, автомобили и аппаратура связаны с условиями и реформами неразрывно и одно без другого не бывает, то, ради Бога, ничего не надо! Ни реформ, ни денег. Оставьте нас в покое. Тогда здравоохранение в регионах загнется лет на пять позже.
Очень опасаюсь, что под моими словами готовы будут подписаться также работники образования и правоохранительных органов, служащие системы исполнения наказаний и военные.
ОАК.

Дата публикации: 25-05-2010 Автор: